Юмористический рассказ:
"Три желания на счастье”

Татьяна Слуцкая

Некоторые считают, что я слегка не в себе. Чуть-чуть... Хотя существует мнение, что не только я, но и все человечество где-то на грани.

Вот вы, например. Вы никогда не говорите вслух, оставаясь наедине с собой? Нет?.. А лежа в ванне, не высказываете своему шефу все, что вы о нем думаете, когда видите эту рожу?.. Тогда еще. Не хочется ли вам взмахнуть иногда крылами, чтобы подняться высоко-высоко, выше крыш и телевизионных антенн, оставляя далеко внизу все очереди за докторской колбасой, все невысказанные претензии и все невымытые кастрюли?

Лично мне — хочется очень. Настолько, что я загоняю эти желания в свои сны. Уж там-то никто не мешает резвиться среди облаков и, смеясь, раскачиваться на золотом серпике ночного светила — первая остановка Полярная звезда, а дальше — по требованию. Но какими бы яствами ни потчевала меня подружка — Большая Медведица, все равно я просыпаюсь в родном Медведкове от толчка в бок.

— Очнись! — требует муж. — Ты смеешься во сне как ненормальная!

«Уж и посмеяться нельзя...» — проносится мысль. И летит опять во Вселенную, прямо к веселому застолью, где осталась нетронутой моя порция рябчика под бриллиантовой пылью. А также моя тапка со смятым задником, кажется... Шарю босой ногой по холодному полу — тапки действительно нет. Вот растяпа!

— Ты что все шуршишь, слушай? — возмущается муж. — Можно в этом доме заснуть?!

Я оправдываюсь:

— Ах, да шлепанец я в космосе потеряла. Спи себе.

— Ладно, в другой раз заберу. ТАМ никогда ничего не пропадает бесследно.

Муж быстро зажигает свет, трогает мой лоб и задает ряд интимных вопросов о состоянии моей психики, моего желудка и умывалась ли я на ночь.

— А как же?! — возмущаюсь я.

— Тогда почему у тебя нос выпачкан чем-то серебряным?

— Звездная пыль, наверное, — говорю сквозь зевоту первое, что приходит на ум. Не стану же я объяснять ему про рябчика, которого успела только понюхать?

— Бедная, бедная... — шепчет муж, прижимая к себе мое ветреное тело. — Как же, должно быть, ты несчастна со мной, таким сверхнормальным?!

Мне хочется возражать, но и силы, отпущенные на земное сопротивление, кончаются, и я начинаю куда-то проваливаться, прова-а-аливаться, освобождая дух для новых встреч и свиданий. Туда, где меня кто-то ждет, я чувствую...

— Здравствуй, детка! — шепчет вкрадчивый голос. — Прости, что вызвал. Надо, очень надо потолковать.

Хорошо, что на Земле сейчас поздняя осень и приходится спать в пижаме, не то бы оказалась перед совершенно незнакомым мужчиной в чем мать родила. Смуглый и дьявольски красивый, он сидит у костра, накинув на плечи черную мантию. Сидит и шевелит прутиком угли.

— Присаживайся, детка. Не хочешь печеной картошечки?

Тут мне, грешным делом, подумалось, что там, на небе, угощают рябчиками под бриллиантовой пылью, а здесь?..

Прочитав мою мысль, Незнакомец криво усмехнулся:

— Не в жратве счастье, детка!

— А в чем же? — задала я тот иезуитский вопрос, который миллион раз слыхала от мужа в связи со всем тем, что казалось ему пережаренным, недоваренным и подгоревшим.

Незнакомец выкатил из пепла пару обугленных клубней и, разломив один, стал жевать его вместе с банальными фразами:

— Каждый, детка, понимает счастье по-своему...

Все это сугубо индивидуально. — В тишине, ошалев от бессонницы, чирикнула какая-то птаха. — Слышишь? Воробышек вон клюнул что-то, и счастлив, — чив-чив!

— Но человек не воробышек! — горячо возразила я.

— Почему — чив-чив? Хапнул некто авоську зрелых бананов вместо гнилой капусты... Урвал шестую модель вместо старого самоката... Ухватил все цветное, изолированное, безразмерное — вот и...

— Что «вот»? — перебила я. — Это воробьиное счастье! — И тут меня осенило цитатой: «Мир погибает, задушенный своим трусливым и подлым эгоизмом. Когда эгоистическое счастье — единственная цель жизни — жизнь очень скоро оказывается лишенной цели...»

Я остановилась, переводя дыхание. И услышала душераздирающий хохот:

— Ой, уморила! Ха-ха! Ну детка! Ха-ха, перестань чирикать!

— Это, между прочим, не я, а Ромен Роллан!

Но мистер Икс не унимался, он прямо погибал от смеха.

И тогда я сомкнула уста в твердом намерении: больше ни слова! Буду молчать о великом французе, который отдал людям все — свой талант, бессонные ночи и величайшее напряжение души. Счастливец, ему было что отдавать. А я?.. Интересно, кому нужна моя очарованная душа со сдвигом?!

— Мне нужна, — прошептал Незнакомец. — Очень нужна! Я бы с удовольствием поменялся: ты мне свою душу, а взамен...

— Что? — слабо пискнула я.

— Да все что угодно! Счастье, например. Хочешь? А конкретнее — три желания. Любые! Самые фантастичные!

Я опустилась на пенек, почувствовав слабость в ногах. На воспаленный мозг давил груз ответственности за себя и все человечество. Думать мешал воробей, он громко чирикал над ухом. Я поморщилась и сказала: «Кыш!» Незнакомец щелкнул пальцами, и тут же потухающий костер взметнулся, выбросил вверх желтую руку и швырнул мне на колени дымный комочек с разомкнутым клювом.

— Думай, детка, думай — щекотал ухо бархатный шепот.

— Всего три желания! Не просчитайся! Не ошибись! Не прогадай!

— А чего гадать? И зачем считать? Я и так знаю...

— Понял. У вас ведь поется: «Люди гибнут за металл». — И он уперся взглядом мне в переносицу.

— Вообще не хочу, чтобы люди гибли, — упрямо сообщила я. — Хочу мира и спокойствия. Везде. На всем белом свете.

— А для себя?

— Это для меня!

Он поскреб голубой подбородок:

— Ну, предположим... А второе желание?

— Я хочу, чтобы процветала моя страна. Слышишь?

— Не глухой, — обиделся мистер Икс. — А для тебя лично? Думай!

Я стала думать. Но по размышлении зрелом решила, что так правильно. Ведь если всем хорошо, то мне и подавно.

— Ну-ну, вольному воля, — усмехнулся Незнакомец, полыхнув глазами. — Осталось еще одно желание. Всего одно! Самое последнее!.. Ну?.. Квартира из пяти комнат? Машина с искусственным климатом? И водитель весь в белом... Нет?.. Хорошо, тогда муж — нобелевский лауреат?.. Тоже нет?! — Он совсем обиделся и, как мне показалось, стал ужиматься в размерах. — Чего ж ты хочешь, детка? Лично себе? Для тебя одной?! Круиз вокруг Европы? Бессмертие? По десять каратов на каждый палец? Две ванны — голубая и розовая?

— Зачем мне две ванны? — искренне изумилась я.

— Чтобы не ждать соседа, пока он... это...

— Но у меня отдельная квартира. Там живут дорогие мне люди. И я хочу, чтобы им было хорошо. Всем, а не мне одной!

— Да сколько же их? Всех-то?

— Много. Моя большая-пребольшая семья...

В воздухе отчетливо запахло серой, и я увидела, как из-под черной мантии выглянуло копыто.

— И ты считаешь, детка, что это возможно, — хмыкнул он, — счастье для всех?!

У меня в носу запершило, я изо всех сил зажмурилась и чихнула. Когда открыла глаза, мистера Икса как ветром сдуло. Только в костре, среди углей, подернутых пеплом, дымилась черная мантия.

Но мне все равно не хотелось оставлять этот вопрос без ответа. И, набрав в легкие воздуха, я заорала:

— Да! Это возможно! Если очень захотеть! Если не думать только о себе лично! Если работать и жить азартно! И любить!.. Не только себя!

И мудрое эхо откликнулось:

— Это и будет — для себя лично...

— Проснись! Проснись немедленно! — услышала я рядом.

— А? Что? Который час?!

— Ни свет ни заря, — успокоил меня муж. — Почему ты стонала во сне? Почему от тебя несет дымом?.. О-о-о! Что у тебя в руке, ненормальная?

Я опустила глаза. На ладони лежал дымный комочек с разомкнутым клювом. Пальцы почувствовали едва ощутимое шевеление крыла. Воробей открыл бусины глаз и внятно сказал:

— Чив-чив!..